![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Тоскливый рефрен
Вы видели когда-нибудь брошенных собак, продолжающих ждать бросившего их хозяина?
Они бросаются к дверям электрички, ожидая, что он сейчас появится. Их глаза напряженно обшаривают толпу, задерживаются на лицах и иногда встречаются с вами взглядом.
Женщина в ожидании любви чем-то похожа на одинокую собаку. Она также заглядывает в глаза спешащим прохожим с немым вопросом: "Это не ты?".
Но в отличие от женщины, собака никогда не примет за своего хозяина никого другого. А женщина будет ошибаться вновь и вновь, стремясь увидеть черты Его там, где их нет и быть не может.
Одинчество - отличная причина для иллюзий.
Когда мы говорим, что ждем любви и хотим влюбиться, на самом деле, мы отчаянно ищем возможности стать любимыми кем-то. Мы ищем любовь, как бездомная собака дом, увязываемся за прохожими и заглядываем в глаза тоскливо и умоляюще.
Не слишком эротичная картинка, правда?
Ничего, кроме жалости и неловкости этот взор не вызывает. Угнетающе, томительно и неловко чувствуют себя люди рядом с этим немым укором. Это никогда хорошо не кончается, потому, что приличный человек сбежит от тягостных эмоций, а тот, кто решит пофлиртовать с этими печальными глазами - или садист, или такой же одинокий потерянный пес.
Эти глаза не видят, они слепы. Они осознанно не хотят смотреть на реальность, столь отличную от желанного идеала. Их обладателя не надо обманывать, не стоит хлопот: он обманет себя сам, решительно и торопливо. Спешка - характерный штрих одиноких. Влюбиться на следующий день, мечатать о венце через неделю, вообразить, что это - любовь через две, начать страдать от медлительности возлюбленного, не спешащего с предложением руки и сердца, через три, и так далее.
А для возлюбленного время течет в обычном режиме, и даже если он вовсе не садист, а обычный человек, он не ответит любовью на любовь - его время мало отличается от астрономического. Он будет шокирован, когда обнаружит несовпадение ритмов, попробует урезонить торопыгу, но не сможет и пострарается сбежать. Это страшно - общаться с тем, кто живет в другом измерении, с тем, кто вовсе не видит тебя.
Да-да, одиночество лишает зрения. Одинокая женщина не идеализирует возлюбленного, она его вообще не видит, она общается с незримым образом. А живой человек это чувствует. И, конечно, не верит в такую "любовь". Потому что любит она не его, и даже не придуманный ее образ, она, собственно, совсем не любит, она только мечтает, чтобы ее любили.
Именно по этой причине начинаются претензии и драмы, упреки и слезы. Она чувствует, что ее не любят, но не понимает, что тот, кому адресованы ее мольбы - фантом, а тот, кто рядом, кто живой, еще не успел даже толком познакомиться с ней, когда она обрушила на него свои желания. Может, он полюбил бы ее, но прежде, чем он успел ее узнать, она начала упрекать его в бездушии и эгоизме. Он, может, и поверил бы в ее чувства, несуществующую любовь, но как поверить в то, что любовь может быть укоризной? Не бывает любовь претезнией, упреком и жадной жаждой. С алчностью голодного вампира одиночество стремится завладеть тем, что ему не принадлежит, тянет загребущие хищные руки, и уже не просит - требует.
Он уйдет, так и не познакомившись с ней поближе. Как уходят от витрины, к которой подошли на секунду. Как уходят от навязчивого продавца пылесосов - с облегчением. Потому, что он не хочет быть ничьей добычей. Потому, что он хочет быть интересен сам по себе, а не тем, что может удовлетворять чью-то ненасытность. Потому что для него секунда - это секунда. Он не виноват в том, что для нее секунда - год, жажда - любовь, каждый встречный - Он.
Что она - слепая, галлюцинирующая людоедка, навязчиво твердящая: люби, люби, люби...
Они бросаются к дверям электрички, ожидая, что он сейчас появится. Их глаза напряженно обшаривают толпу, задерживаются на лицах и иногда встречаются с вами взглядом.
Женщина в ожидании любви чем-то похожа на одинокую собаку. Она также заглядывает в глаза спешащим прохожим с немым вопросом: "Это не ты?".
Но в отличие от женщины, собака никогда не примет за своего хозяина никого другого. А женщина будет ошибаться вновь и вновь, стремясь увидеть черты Его там, где их нет и быть не может.
Одинчество - отличная причина для иллюзий.
Когда мы говорим, что ждем любви и хотим влюбиться, на самом деле, мы отчаянно ищем возможности стать любимыми кем-то. Мы ищем любовь, как бездомная собака дом, увязываемся за прохожими и заглядываем в глаза тоскливо и умоляюще.
Не слишком эротичная картинка, правда?
Ничего, кроме жалости и неловкости этот взор не вызывает. Угнетающе, томительно и неловко чувствуют себя люди рядом с этим немым укором. Это никогда хорошо не кончается, потому, что приличный человек сбежит от тягостных эмоций, а тот, кто решит пофлиртовать с этими печальными глазами - или садист, или такой же одинокий потерянный пес.
Эти глаза не видят, они слепы. Они осознанно не хотят смотреть на реальность, столь отличную от желанного идеала. Их обладателя не надо обманывать, не стоит хлопот: он обманет себя сам, решительно и торопливо. Спешка - характерный штрих одиноких. Влюбиться на следующий день, мечатать о венце через неделю, вообразить, что это - любовь через две, начать страдать от медлительности возлюбленного, не спешащего с предложением руки и сердца, через три, и так далее.
А для возлюбленного время течет в обычном режиме, и даже если он вовсе не садист, а обычный человек, он не ответит любовью на любовь - его время мало отличается от астрономического. Он будет шокирован, когда обнаружит несовпадение ритмов, попробует урезонить торопыгу, но не сможет и пострарается сбежать. Это страшно - общаться с тем, кто живет в другом измерении, с тем, кто вовсе не видит тебя.
Да-да, одиночество лишает зрения. Одинокая женщина не идеализирует возлюбленного, она его вообще не видит, она общается с незримым образом. А живой человек это чувствует. И, конечно, не верит в такую "любовь". Потому что любит она не его, и даже не придуманный ее образ, она, собственно, совсем не любит, она только мечтает, чтобы ее любили.
Именно по этой причине начинаются претензии и драмы, упреки и слезы. Она чувствует, что ее не любят, но не понимает, что тот, кому адресованы ее мольбы - фантом, а тот, кто рядом, кто живой, еще не успел даже толком познакомиться с ней, когда она обрушила на него свои желания. Может, он полюбил бы ее, но прежде, чем он успел ее узнать, она начала упрекать его в бездушии и эгоизме. Он, может, и поверил бы в ее чувства, несуществующую любовь, но как поверить в то, что любовь может быть укоризной? Не бывает любовь претезнией, упреком и жадной жаждой. С алчностью голодного вампира одиночество стремится завладеть тем, что ему не принадлежит, тянет загребущие хищные руки, и уже не просит - требует.
Он уйдет, так и не познакомившись с ней поближе. Как уходят от витрины, к которой подошли на секунду. Как уходят от навязчивого продавца пылесосов - с облегчением. Потому, что он не хочет быть ничьей добычей. Потому, что он хочет быть интересен сам по себе, а не тем, что может удовлетворять чью-то ненасытность. Потому что для него секунда - это секунда. Он не виноват в том, что для нее секунда - год, жажда - любовь, каждый встречный - Он.
Что она - слепая, галлюцинирующая людоедка, навязчиво твердящая: люби, люби, люби...
no subject
Дело в причине, зависимость - следствие.
no subject
no subject
no subject
no subject
Вылезти может где угодно: в шопоголизме, коллекционировании, ночной жзизни,ависимости от фиитнеса, обжорстве или пристрастии к диетам. А может и нигде, если причина найдена, принята и пережита.
no subject
no subject