kotomysh

Моя бабушка встретила войну одной из первых. Белоруссия. Витебск. Прадед и прабабушка не дожили. Остальные встали на борьбу каждый по своему. Мужчины ушли на фронт. Бабушка с сестрами стали связными подпольного обкома, мой несовершеннолетний дядя ушел в партизанский отряд. Бабушка с другими подпольщиками устраивали побеги, помогали эвакуировать спасенных.

Однажды, из лагеря освободили девочку и мужчину. Когда прилетел самолет, который мог забрать только двоих, бабушка сказала моим четырехлетней тете и шестилетней маме: я могла бы вас отправить, но у вас есть надежда выжить, а ее они точно убьют...

Девочка улетела. Мужчина ушел к партизанам. Бабушкины сестры погибли. Дядя, достигнув совершеннолетия, воевал, попал в плен. Бабушку схватили, пытали и расстреляли. Мама и тетя остались одни на оккупированной территории, к ним в дом заселились два эсесовца. Девочек ставили к стене и стреляли поверх голов...Потом был детский дом, вызовы в КГБ, много чего...

Погибли не только бабушка и ее сестры и братья. Погибли все, кто знал бы хоть что-нибудь о нашей семье, хотя бы девичью фамилию прабабушки, даже соседи. Вы знаете, что Беларусь до сих пор не восстановила количество довоенного населения? А под Витебском и в Брянских лесах погибло столько народу, что по сей не все захоронения найдены.

Я твердо знаю, за что погибали члены моей семьи. Я точно знаю, почему мои мама и тетя всегда эмоционально неустойчивы и обе серьезно больны. Я знаю, почему вместо семейной истории у меня только легенды. Я знаю, почему мне так одиноко. Я знаю, какой я должна быть.
Я знаю, что смерть моей бабушки своего рода завещание.